По Бусидо первым долгом женщины-воина считалось служение своему супругу. Кроме того в ней ценились такие качества характера, которые не во всех странах приняло считать достоинством у женщин. Бусидо восхвалял женщин-воинов, «которые были способны подняться выше несовершенства и недостатков, свойственных их полу, и проявить героическую силу духа, которая могла бы быть достойной самых храбрых и благородных мужчин». Поэтому с самого раннего детства дочерей самураев заставляли вырабатывать в себе выдержку и стойкость духа.  Из оружия женщин учили пользоваться главным образом нагинатой (искусство нагинатадзюцу), а также копьём яри, цепями и веревками. Вместо катаны они имели танто. «Обычным для копья местом хранения было место над дверью в жилище, так как таким образом женщина получала возможность использовать его против атакующих врагов или любого незваного гостя, проникшего в дом. Но обучение Онна-бугэйся владению оружием преследовало еще одну цель — они могли применять эти навыки во время войны. Но все же согласно Бусидо умение защитить себя для женщины-самурая считалось более важным. Женщины-воина, не имевшие своего господина, были вынуждены быть сами себе телохранителями. С оружием в руках женщина-воин защищала свою неприкосновенность также отважно, как ее муж сражался за своего господина. Кроме того, умение владеть оружием женщине-воину было чрезвычайно важным для воспитания необходимых качеств характера у детей.

В день достижения девушкой-воином совершеннолетия (в 12 лет) ей согласно ритуалу вручался женский нож «кайкен», который исходя из ситуации мог направляться ею в тело противника или в себя.  Кайкэн, который подобно вакидзаси воинов-мужчин, всегда находился при ней – в рукаве или за поясом. Кайкэном можно наносить как молниеносные удары в ближнем бою, так и метать его со смертоносной скоростью, также кайкэн «принимал участие» в совершении ритуального самоубийства («женский» вариант этого действа носит название дзигай и был распространён так же широко, как и сэппуку у мужчин). Причем, женщины не вспарывали свой живот подобно мужчинам, а перерезали себе горло. Ещё одним строгим правилом ритуала было обязательное связывание собственных лодыжек, дабы и после смерти выглядеть «пристойно». Целомудренность женщины-воина была настолько важна, что ценилась выше жизни.

Tomoe Gozen (巴 御前. Онна бугэйся (女武芸者, наложница или жена Минамото-но Ёсинака.

Девочек из клана самураев с детства обучали серьезным боевым искусствам: владению нагината (лёгкой алебардой), метанию ножей и дротиков, стрельбе из лука, приемам дзю-дзюцу. Так что самурайские женщины при необходимости могли дать отпор насильнику или напавшему на ее дом врагу. Неожиданно для напавшего упакованная в кимоно «куколка» вдруг принимала боевую стойку, изящные шпильки из ее прически превращались в метательные ножи, веер ощетинивался стальными иглами, а в маленькой изящной ручке невесть откуда появлялся сверкающий кинжал.

Но были в истории Японии и женщины-воины, принимавшие непосредственное участие в боевых действиях. И среди нихТомоэ Gozen (巴御前 ( 1157 – 1247 ) наложница или жена Минамото-но Есинака, одного из военначальников во времена войны Гэмпэй. Наиболее известным сражением которого является сражение при Курикара, где Тайра впервые получили сокрушительный разгром.

Томоэ прославилась своей храбростью и силой. Полагают, что она выжила после войны Гэмпэй (1180-1185).

“Хэйкэ моноготари” так описывает “онна bugeisha” женщину-воина:

“Особенно хороша была Томоэ — белолица, с длинными волосами, писаная красавица! Была она искусным стрелком из лука, славной воительницей, одна равна тысяче! Верхом ли, в пешем ли строю — с оружием в руках не страшилась она ни демонов, ни богов, отважно скакала на самом резвом коне, спускалась в любую пропасть, а когда начиналась битва, надевала тяжелый боевой панцирь, опоясывалась мечом, брала в руки мощный лук и вступала в бой в числе первых, как самый храбрый, доблестный воин! Не раз гремела слава о ее подвигах, никто не мог сравниться с нею в отваге.”

Томоэ гозэн единым махом срубила голову Моросигэ Онда и швырнула её на землю. Потом сбросила боевые доспехи и пустила коня на восток.

Томоэ сопровождала Ёсинаку практически во всех сражениях. Но в последнем при Удзигава, поблизости от Киото, Ёсинака велел женщине убегать, так как не хотел умирать в окружении “баб” или просто хотел, чтобы она спаслась: “— Ты — женщина, беги же прочь отсюда, беги скорей куда глаза глядят! А я намерен нынче пасть в бою. Но если будет грозить мне плен, я сам покончу с жизнью и не хочу, чтоб люди смеялись надо мной: мол, Ёсинака в последний бой тащил с собою бабу! — так говорил он, а Томоэ все не решалась покинуть Ёсинаку, но он был непреклонен. «О, если бы мне встретился сейчас какой-нибудь достойный противник! — подумала Томоэ. — Пусть господин в последний раз увидел бы, как я умею биться!» — и, с этой мыслью остановив коня, стала она поджидать врагов. В это время внезапно появился прославленный силач Моросигэ Онда, уроженец земли Мусаси, и с ним дружина из тридцати вассалов. Томоэ на скаку вклинилась в их ряды, поравняла коня с конем Онды, крепко-накрепко с ним схватилась, стащила с коня, намертво прижала к передней луке своего седла, единым махом срубила голову и швырнула ее на землю. Потом сбросила боевые доспехи и пустила коня на восток.”

Фото 3.

- Однажды, девушку-(Онна-бугэйся) захватили в плен и, понимая опасность насилия со стороны грубой солдатни, она пустилась на хитрость и заявила, что подчинится им, если они сначала позволят ей написать письмо своей сестре. Дописав письмо она внезапно бросилась на ближайшего из солдат, выхватила у него оружие и заколола себя, спасая таким образом честь. В письме оказались строки прощальных стихов: «На небосклоне юная луна, Из опасения, что блеск ее затмят, Бегущие из темноты к ней облака, Стремительно бежит». Когда возникала реальная угроза попасть в плен к врагу, они не только решительно принимали смерть от рук родственников мужского пола или их командиров, но и сами убивали мужчин, если по какой-то причине они не могли или не желали совершить ритуальный акт и не щадили в такой ситуации ни себя, ни своих детей. Один из самых древних эпизодов, связанный с принятием и исполнением такого решения, можно найти в старинном сказании о доме Тайра. В части, описывающей морское сражение у Данноура Нииодоно, бабушка малолетнего императора Антоку, столкнувшись с угрозой попасть в плен к воинам Минамото, прижала ребенка к себе и сбросилась с обрыва. За ней последовали её придворные дамы, включая мать императора, которую единственную насильно удалось спасти. Нельзя сказать, что стойкость духа и владение боевыми искусствами были единственными достоинствами таких женщин. Наряду с владением оружием девушки обучались изящным искусствам – танцам, музыке, сложению стихов, каллиграфии, икебане. Умение петь и танцевать не предназначалось для широкой публики в отличие от искусства гейш, и если какая-то из жен воинов и прославилась своими талантами, то только благодаря гостеприимству дома.

Накано Такэко — женщина-самурай, погибшая при защите замка Айдзу-Вакамацу в войне Босин. 1868г.

Онна бугейся Накано Такэко ( 中野 竹子, 1847  – 10 октября 1868), старшая дочь чиновника княжества Айдзу Накано Хэйная (中野 平内, получила не только гуманитарное образование, но и приобрела навыки в боевых искусствах, хорошо владела нагинатой. Настолько хорошо, что работала инструктором боевых искусств в 1860-е годы. В битве за Айдзу (1868 год, про те времена был фильм “Последний самурай”) она сформировала неофициальный “женский отряд”.  В ходе сражения против сил Императорской армии, Такэко получила пулевое ранение в грудь и попросила свою сестру Юко отрезать ей голову и похоронить её, чтобы она не досталась врагу в качестве трофея. Голова Такэко покоится под сосной возле храма Хокайдзи (посёлок Айдзубангэ префектуры Фукусима). А в городе Айдзувакамацу с тех пор ежегодно проводится осенний фестиваль «Айдзу Мацури» (会津まつり, где главным действующим лицом являются одетые в хакама (штаны) девушки с белыми повязками на головах, изображающие Такэко и её воинов.

Осенний фестиваль Айдзу Мацури в городе Айдзувакамацу. Одетые в хакама девушки с белыми повязками на головах, изображают Такэко и её воинов.

В основном, овладевать искусством игры на музыкальных инструментах и пением надо было для того, чтобы помочь расслабиться уставшим после службы мужьям и отцам. Немаловажным аспектом была и психология в музыке, ибо самая безупречная гармония звуков будет звучать механически, если в ней не участвует душа исполнительницы, которая пребывает в ладу с самой собой. Музыка и танцы должны были смягчать характер самураев, отвлекая их от повседневной суеты. Ценность женщины-самурая определялась двумя сферами деятельности: полем битвы и семейным очагом. Большинство японских женщин не стремились стать социально значимыми фигурами, поэтому естественно, что дом привлекал их больше. Пока мужья и отцы сражались или несли службу, на плечи женщин ложилась ответственность за управление домом, воспитание детей и их защиту. Искусство ведения домашнего хозяйства требовало тщательного изучения, так как с детства женщин-самураев учили делать все с душой, а самозабвенное служение очагу считалось честью. Они предпочитали роль матери и жены, за которую и заслуживали уважение и почет в обществе.

Однако если женщина замечала, что самурай больше беспокоится об ее участи, она должна была напоминать супругу о его долге перед господином и принимать необходимые меры, чтобы напоминать ему об обязанности служения. При служении дому от женщины требовалась вся ее самоотверженность в оказании помощи мужу, которая так и называлась – «найдзё» — внутренняя помощь. Так реализовывалась цепь самоотверженного служения самурайского сословия: жена служила мужу, муж служил господину, который, в свою очередь, служил Небесам. При необходимости самурайские женщины брали на себя обязанности по осуществлению мести, которая считалась единственно возможной реакцией (согласно японскому толкованию конфуцианства) на оскорбление или убийство господина. Даже в течение застойного периода сёгуната Токугавы женщины строго соблюдали принцип безусловной преданности своему клану – порой даже строже, чем мужчины. На протяжении веков самурайская женщина оставалась грозной фигурой, консервативной во взглядах и действиях, преданной этическим нормам своего клана – как их сути, так и внешним проявлениям.

Фото 4.

Фото 5.

Фото 6.

Фото 7.

Фото 8.

Фото 9.

Фото 10.

Фото 11.

Фото 12.

Фото 13.